Валентина Сампайо - первый трансгендер на обложке Vogue
Эммануэль Альт
главный редактор французского Vogue
Эта роковая женщина Валентина родилась мальчиком. Но она привлекла нас не своей незаурядной красотой, а тем, что она представляет собой символ перемены наших представлений о типах мужской и женской красоты. Но битва будет выиграна только в тот момент, когда трансгендер будет на обложке модного журнала, и редактору не придется в своем письме читателям объяснять и комментировать такой выбор.
Мне дали задание: написать колонку о смене гендерных ролей, о том, что мужчины и женщины постепенно меняются ролями, о том, что женщины выполняют мужскую работу, в то время, как мужчины не прочь обабиться. Я долго думала, с чего бы начать. И тут мне на помощь пришли коллеги из Франции. Трансгендеры! Начну с них.
Ведь правда же мы (не) похожи?
В прошлом году я полгода жила в индийском Бангалоре, шумном, стремительно развивающемся мегаполисе. Бангалор – это силиконовая долина Индии, город направлен на диджитал, тут все и повсеместно пользуются карточками, учились в Нью-Йорке, а бизнес придумали еще будучи в Лондоне. Очень часто я отмечала, что местные жители намного умнее и успешнее меня. Но вместе с тем, многие женщины здесь носят сари, и здесь все так же есть неприкасаемые, среди которых затерялись и хиджры. Вот их-то я и изучала.Хиджры – это трансгендеры. Раньше они были мальчиками, а потом решили сменить пол. Хиджры населяют Индию очень давно – более двух тысяч лет. Хиджры – как необходимый микроэлемент в индийской крови, так решило и индийское правительство. Поэтому три года назад хиджр официально признали как третий пол.
- Что вам это дало? – спрашиваю я свою знакомую хиджру.
- Паспорта. И некоторые права. Например, я могу выбирать, какой паспорт я хочу – мужчины, женщины или третьего пола. Еще я могу выйти замуж. Официально. И пойти на работу. Официально.
Мои подруги-хиджры, которых я изучала как антрополог для своего фильма, охотно делились со мной всей информацией и своими секретами. Аккуратно подведенные глаза, надушенные модными духами, в коротких топах и в джинсах-слимах они усаживались вокруг меня и дерзко смотрели мне в глаза:
- Скажи, ну разве мы с тобой не похожи? Разве нас что-то различает? Скажи, неужели я не так же выгляжу, как ты? – спрашивала у меня Алина, 27-летняя индийка-мусульманка, самая красивая из моих новых подруг.
- Это я не выгляжу так, как ты, - отвечала я ей, смеясь. – Ты наряднее и красивее.
И мы все заходились заливистым смехом. Хотя я тогда не врала. Мы действительно не похожи. Мои хиджры, как бы они не стремились вырваться из оков тестостерона, все равно оставались в его плену. Мы так и не стали похожими. Их выдавало очень многое: кадык, от которого не избавиться, широкие плечи, и хриплый мужской голос. Это все оставалось даже после хирургического вмешательства. Даже, отрезав член и заменив его на вагину, они не становились женщинами.
И каждый раз я думала об этом, как только кто-то из моих новых подруг по-дружески опускал свою тяжелую руку на мое плечо. «Хороший ты парень, Алина», - думала я в тот момент и целовала на прощание свою хиджру в плохо выбритую щетинистую щеку, которой не помогали даже гормоны, которые мои подруги глотали каждый день.Даже отрезав член и заменив его на вагину, они не становились женщинами.
«К чему это она все ведет?» - подумаете вы. Даже, если не подумаете, я все равно на всякий случай отвечу: я к тому, что ничего не поменяется, мужчина все равно не станет стопроцентной женщиной, равно как и женщина не превратится в мужчину, даже если она будет засыпать с молотком в руке. Смена полов на глубинном уровне нам не грозит, можно выдохнуть и успокоиться.
Если в ДНК банана добавили геном креветки, то мы, съев его, не станем креветками
Паника по поводу смены гендерных ролей иногда мне напоминает панику вокруг ГМО. Природа у этих паник одна – надуманная истерия. Вроде бы уже разобрались, что от ГМО вреда нет, и что это единственный способ прокормить прожорливое человечество, и что если в ДНК банана добавить геном креветки, то мы, съев его, не превратимся в креветку. В общем, с ГМО более-менее успокоились и остудились. Так тут на тебе – мужчины превращаются в женщин, аааа, куда бежать!
Остановитесь! Стойте! Отдышитесь и успокойтесь. Никуда не надо бежать. Ничего не происходит. То есть вообще ничего не происходит. Проблемы никакой нет, все, как и было, так и есть. Проблемы нет. Вообще проблемы нет никакой. Мужчины как родились мужчинами, так мужчинами и остаются. Просто некоторые из них могут любить мужчин же. Так же, как и женщины могут любить женщин же. Но от этого их глубинная суть не меняется. Даже если братья Вачовски сменили пол и стали сестрами, все равно в них осталась толика маскулинности. Вот я в этом просто уверена.
Я знаю, что мы зачастую имеем в виду, когда говорим о смене гендерных ролей. Мы жалуемся, что мы, женщины, стали выполнять чужие для нас, мужские, функции. Но, дорогая моя, разве не к этому мы стремились? Не этого ли мы добивались, когда выходили на демонстрацию за равные права? Когда мы хотели носить джинсы, руководить предприятием, голосовать на выборах, ругаться матом и пить пиво на углу. Мы не такого хотели? Мы не хотели стоять на одной ступени с мужчинами, когда, нам казалось, что нас ущемляют? Этого. Мы этого хотели. И это получили.Разве не к этому мы стремились? Когда хотели носить джинсы, руководить предприятием, голосовать на выборах и ругаться матом. И это мы получили!
Так почему же мы сейчас демонстрируем двойные стандарты: мы хотим и матом ругаться, и чтобы нам руку подавали и шкаф ремонтировали. Но так не бывает. Я не призываю непременно что-то выбирать. Я просто за то, чтобы мы перестали предъявлять претензии.
Если ваш мужчина не хочет прибивать гвоздь, то нужно или молча сделать это самостоятельно, или найти мужчину, который с удовольствием это сделает за вас. Но не предъявлять претензий.
