Раскованные и фантастические: кто ворует наших мужчин

Проституток наказываем мы (сами женщины) за то, что они обезличили нашу недоступность и предлагают продукт, которым мы обладаем, слишком дешево. Такой себе демпинг. Полное обесценивание нашей загадки, которую мы так трепетно хранили.

Одна из самых лучезарных моих знакомых Малави никогда не унывает. У Малави все всегда, если не супер, то так непременно будет завтра. А может, даже к вечеру. Пожалуй, Малави единственная моя приятельница, которая не знает обо мне ничего. И уж точно Малави единственная моя знакомая, о которой я знаю все.

Раньше Малави звали Омером, она жила в другом индийском штате, ходила в школу и нянчилась с младшими братом и сестрой. А потом, скорее всего, приближаясь к пубертату, Малави поняла, что никакой она, к черту, не Омер, и не надо ей дарить бритвенный станок на вырост. Она чувствует себя девушкой, решил тогда еще Омер. В Индии, где я нашлась с Малави, это, наверное, проще. Тут ищешь комьюнити хиджр и пытаешься в себе разобраться.

Хиджры – это неприкасаемые в Индии, Бангладеш и Пакистане. Это «третий пол» - трансгендеры, транссексуалы, интерсекс-люди… В прошлом мужчина, теперь женщина – пожалуй, самое простое определение хиджр. Правда, не уверена, насколько оно корректно. В любом случае, все хиджры, которых я встречала и с которыми общалась в Индии, раньше были мальчиками/мужчинами. А потом надели сари, нанесли на веки тени, накрасили ногти и стали Малави, Алинами и Шанти. Но сейчас речь не об этом.

Вернемся к Малави. Поговорив минут пять, сидя на ступенях католического храма, Малави допила принесенный мною кофе. Еще не забытой мужской хваткой сжала бумажный стаканчик в руке и стала прощаться. Рада, что мы встретились и поболтали, сказала моя лучезарная приятельница и засобиралась на работу.

Малави занимает низшую ступень в так называемом трудоустройстве хиджр – она собирает деньги с машин, то есть просит их у водителей и сердобольных пассажиров. Следующий уровень – это коллекшн, «рейдерские» сборы по магазинам. Класс выше – приглашенные танцоры на дне рождения ребенка или на свадьбе. С хиджрами старались не вступать в конфронтацию (по крайней мере, раньше). Считается, что у них очень сильная богиня, которая может за свою обиженную подопечную жизнь изрядно подпортить. Поэтому «девчонки» ведут себя достаточно смело и фривольно. Быть может, это все выглядит, как анахронизм, и сегодня ситуация не такая кинематографичная. Но, тем не менее, это то, что с чем сталкивалась еще года три назад.

Снова вернусь к своей Малави. Сегодня она собирает «дань» с проезжающих мимо машин и мечтает о другом. Предел мечтаний для хиджр – проституция. Во-первых, это совсем другие деньги и другой статус в комьюнити. А во-вторых, это самый очевидный признак, что тебе признали женщиной. Малави единственная моя знакомая, которая не скрывает, что хочет стать проституткой. Больше таких знакомых девушек у меня нет.

А почему так, задалась вопросом я. Почему мы, как смотрели на проституток, эскорт и порноактрис косо, так и продолжаем это делать, добавив к ним вебкам?

Они обесценивают секс, его теперь не нужно добиваться

Оставим хиджр в покое, все-таки это другая традиция. Я привела пример с Малави, чтобы показать в первую очередь себе же: к моей индийской приятельнице я отношусь нормально, то есть для меня это окей, что она собирается продавать свое тело. Почему же с европейскими знакомыми принятие проходит не так гладко? Потому что тут я чувствую женскую конкуренцию? В чем кроется причина моего высокомерия? Что это – брезгливость или некая скрытая зависть? К раскрепощенности и высшей степени свободы. Чем, очевидно, я в такой мере не обладаю.

В 2004 году была опубликована революционная статья Роя Баумайстера и Кэтлин Вос «Экономика сексуальности: секс как женский ресурс для экономического обмена в гетеросексуальных отношений» (книга Кристен Годси «Почему у женщин при социализме секс лучше. Аргументы в пользу экономической независимости»). Так нам открыли глаза на сексуально-экономическую теорию, на чем строятся все отношения, где секс — это продукт (если можно так назвать), который мужчины покупают у женщин. То есть любовь и привязанность тут как бы ни при чем. Сексом как поставляемым продуктом можно играть на повышение. Например, я не принимаю контрацептивов, моя религия запрещает мне делать аборт, значит, секс со мной будет стоить дороже. И это уже мужчине решать, готов ли он выложить за него выставленную мною денежную/материальную плату.

Получается, что своим сдерживанием, тайнами и флиртом мы как бы увеличиваем стоимость, которую можем получить за интим. А тут, черт возьми, появляются проститутки, которые дают этот продукт по первому зову. Авторы статьи, Рой Баумайстер и Кэтлин Вос, утверждают, что это не патриархат и не вековые традиции призывают заклеймить женскую легкодоступность. Проституток наказываем мы (сами женщины) за то, что они обезличили нашу недоступность и предлагают продукт, которым мы обладаем, слишком дешево. Такой себе демпинг. Полное обесценивание нашей загадки, которую мы так трепетно хранили.

Порно и вебкам – они нас окружают

Если раньше мужчине нужно было надеть чистые трусы/носки (при желании) и спуститься в публичный дом, то сегодня достаточно просто включить ноут/телефон. Для этого можно даже не мыться. Женщинам все сложнее и сложнее – приходится воевать с сетью. Можно назвать это открытой войной с ветряными мельницами, потому что исход очевиден. А там еще резиновые куклы усовершенствуются. Уже были задокументированы случаи, когда мужчина влюблялся в свою резиновую подругу и строил с ней планы на жизнь.

Что тут говорить, мужчине проще запустить сеть, чем встречаться с реальной женщиной. Ему не нужно исполнять желания и угадывать капризы. Ему не нужно намекать, что он хотел бы начать с минета. Не нужно думать, как ты воспримешь его желание, не покажется ли оно смешным. Достаточно перейти в вебкам, зайти в комнату и попросить девушку выполнить то и это. И она, скорее всего, все послушно сделает. А как же физический контакт, подумает кто-то (да и я об этом думаю постоянно)? Не зря футурологи нам настойчиво повторяют, что физических контактов у человека будет все меньше и меньше. Нравится ли мне это? Нет, конечно, я же здоровый человек, мне важно чувствовать дыхание и поцелуй в шейку.

Кто от этого выиграет?

Неуверенные в себе мужчины получат от виртуальных отношений выгоду. Им не придется переживать, что она обо мне подумает и не упаду ли я на нее сверху во время своего первого секса. Ивообще, поймет ли она, что это был мой первый раз. Все, малыш, не переживай и выбирай себе виртуальную девушку для короткой встречи.

Кстати, да, мужчина теперь сам выбирает, сколько будет длиться контакт, что девушка ему покажет и что сделает. Он теперь полноправный режиссер на площадке. Другой вопрос, что не единственный. Но кого это когда-либо волновало.

С виртуальными подругами мужчине не обязательно сожительствовать под одной крышей. Она не проедает плешь, заведенная одним вопросом: а когда ты возьмешь меня замуж? Их, девушек, можно менять хоть ежедневно, и никто при этом не посмотрим на тебя косо. В общем, от нашего бесконтактного будущего выигрывают мужчины. Не все, конечно, но некоторые из них.

А что же делать женщинам? Выступать на сцене вебкам. Если девушка настойчиво ищет мужчину для серьезных отношений в одной (настоящей) спальне под одним (настоящим) одеялом, сложно ей придется. Но нет ничего невозможного. Нужно так подать себя, чтобы черное зеркало разбилось вдребезги, и мужчина захотел встретиться физически. Думаю, что это реально.

А за свою лучезарную Малави я не переживаю. Ее и сотоварок еще долго будут звать на дни рождения детей, потому что смотреть, как танцует видеоклон, не все захотят. И тем, что провел ночь с живой хиджрой, мужчины будут еще долго с удовольствием хвастать в своих мужских компаниях.