Включи свою музыку громче. Тебе можно
Сколько у каждого из нас таких противных для окружающих привычек, которые мы, по незнанию, считаем милыми и незлобливыми? Ведь если начать акцентировать на этом свое внимание и со знанием дела копаться в себе, можно с ума сойти. Интересно, а что с этим делать? И вообще, можно ли с этим что-то сделать? У меня один ответ – научиться принимать.
Каждый день у нее начинается одинаково, никакого разнообразия, да она к нему и не стремится. Каждое утро она просыпается в три часа. Да, для кого-то это глубокая ночь, а для нее – самое искреннее утро. Чтоб еще звенящая свежесть и незапыленная чистота мыслей – такое с ней случается только на пороге четырех часов. Тогда она, не снимая еще свою ночную сорочку, подходит к иконе и осторожно опускается перед ней на колени. Она молится. В три часа то ли утра, то ли ночи она благоговейным шепотом обращается к божественному лику.
О чем она просит среди ночи? Зная ее ревностное отношение к постоянному режиму, смею предположить, что об одном: чтобы мама жила дольше, чтобы не болела ни мама, ни она сама (потому что кто же еще будет смотреть за старушкой), чтобы сестра в Амстердаме не страдала от астмы и здравствовал ее муж, чтобы племянница поскорее написала письмо из Австралии, и у брата хватило таки времени приехать и забрать Месси на регулярный докторский осмотр. Месси – не человек, нет, а всего лишь золотистый ретривер. Ее мягкая шерсть солнечного цвета каким-то дивным образом отложилась на характере и возвела тем самым Месси практически в ранг человека. Ну разве можно такую солнечную девочку, которая постоянно улыбается и лижет руки мягким теплым языком, оставить ночевать на улице? Ну и что, что живут они в частном доме на острове «два пальца выше экватора»? Ну и что, что ночи там, как теплое молоко, и не надо бояться переохлаждения? Нет, Мэсси не может оставаться на улице никогда. Месси же… Так как Бог, которому она неистово молится каждое то ли утро, то ли еще ночь, детей ей не дал, можно считать, что Месси с удовольствием заняла свято место в ее сердце, которое, как известно, пустым не бывает. Место для нерожденного ребенка в ее сердце заняла собака. Но речь сейчас не об этом.
После молитвы она аккуратно поднимается, придерживаясь за стол (все-таки возраст иногда напоминает о себе). Выпив стакан теплой воды, она подходит к кровати своей старенькой матушки. Прислушивается к ее спокойному, мерному дыханию. Все хорошо, думает про себя, и поднимает глаза к потолку, тем самым мысленно благодаря Бога, которому она так неистово молится каждое то ли утро, то ли еще ночь. После этого тихо выходит на улицу, и тут начинается действо…
Когда крик веника о помощи будит тебя
К половине пятого, к пяти она готова приступить к самому главному. Берет в руки жесткий веник и начинает заметать свой двор и прилегающую к дому территорию. «И что тут такого?» - подумает сейчас кто-то. – «Сразу видно, хорошая женщина: печется о чистоте душевной и физической. Что ей, в грязи жить, что ли?» Конечно, так и есть. Но! Представьте себе усердное царапание жестких веток об асфальт. Усердное, ритмичное царапание. В половине пятого утра. Представили? А теперь вспомните, во сколько вы просыпаетесь? Вы тоже встаете в три на утреннюю молитву? Окей. Тогда представьте, что на этом острове «два пальца выше экватора» очень много жителей, можно сказать, что он перенаселен, поэтому все дома тут приклеены один к другому, на коробочки спичек. Представили? Представили, что вы еще до рассвета слышите это нежелание веника заметать, которое выражается в громком царапании об асфальт? Представили, что веник орет и стонет, как на экзекуции, и от этого издевательства, понятное дело, просыпаетесь и вы? Как любой человек, которому свойственна эмпатия, пускай даже это будет сочувствие к мертвому, старому венику, но тем не менее. Одним словом, вы просыпаетесь (вы не можете не проснуться!) в половине пятого утра. И все! У вас тоже уже начался день, спать вы уже больше не будете. Ну что, может, время помолиться?
Если вы не можете с этим справиться, значит, у вас психическое расстройство
И тогда я задумалась: ведь у меня тоже есть привычки, которые я считаю очень милыми и скромными, заточенными только на меня, но которые могут страшно раздражать окружающих. Более того, не просто раздражать – они могут мешать им жить. А ведь я об этом никогда не думала, но ежеутренний моцион Прамилы вывел мой мозг на этот анализ. Я прожила на этом острове не один месяц, соседствуя с ревностной ценительницей утренней чистоты. И только через месяц мой мозг научился не включаться под ор веника, одним словом, начал меня жалеть.Но вернемся к привычкам. Например, иногда я люблю слушать музыку. И да, как и любой человек, я считаю свой музыкальный вкус идеальным. И да, следуя уверенности в своем музыкальном совершенстве, я могу врубить колонки чуть громче, чем положено. Особенно, если у моего кумира вышел новый альбом, который я ждала несколько лет. «Да что тут такого?» - даже не думаю в тот момент я. Это же музыка! Она должна нравиться всем! Мой вкус – совершенный, не забываю об этом и чуть подкручиваю громкость. К тому же сейчас не ночь и даже не вечер, поэтому можно, разрешаю себе и подкручиваю громкость еще чуть-чуть.
И только сейчас, закрывая уши от невозможности больше слышать стенания веника, я поняла: черт, а ведь мой сосед мог только вернуться с ночной смены, наверняка он возвращался с надеждой закрыть дверь своей квартиры, выключить все гаджеты и благостно уснуть, и тут я за тонкой стенкой со своими «Florence and the Machine»(для примера). Разве это не тот же едкий образ веника, который на этот раз поет голосом рыжеволосой Florence?
Сколько у каждого из нас таких противных для окружающих привычек, которые мы, по незнанию, считаем милыми и незлобливыми? Ведь если начать акцентировать на этом свое внимание и со знанием дела копаться в себе, можно с ума сойти. Интересно, а что с этим делать? И вообще, можно ли с этим что-то сделать? У меня один ответ – научиться принимать. Пусть мы живем очень близко друг к другу, пусть у нас все на расстоянии вытянутой руки и уже давно нет понятия «хочу остаться с собой наедине и никого не видеть», нам надо научиться принимать друг друга. Иного выхода нет. Даже громкий веник в пять утра и мою музыку, крик соседского ребенка, который какую ночь не может уснуть из-за зубок – нам это все надо научиться принимать. Мы же не животные, черт возьми. Может, принятие другого и есть экзамен на человечность?
И напоследок. Однажды я читала интервью с известным американским психотерапевтом, он высказал интересную мысль, к которой я часто возвращаюсь. «Если вы обращаете внимание на то, как ест другой человек, и вас раздражают его действия: как он кусает, как он пережевывает, издает ли он при этом звуки, - значит, у вас психическое расстройство. По крайней мере, это может быть его небольшим проявлением», - сказал он. Тогда меня это отрезвило. Действительно, подумала я, почему меня может раздражать, как живет на этой планете другой человек? Если это не приносит мне физического дискомфорта, если я могу себе это действие объяснить, я же могу с этим справиться, правда? Это же только эмоции. Мои личные эмоции. И если я не могу справиться со своими эмоциями, есть ли мне цена как человеку?
