Сшитая кровью одежда, или Какова реальная цена вашей новой брендовой шмотки
Эта история о том, как в XXI веке — веке новых технологий — продолжает царствовать нищета, равнодушие и жестокость. О том, как легко и просто транснациональные корпорации управляют нашим сознанием посредством рекламы. И о том, как огромная страшная система модной экономики ежегодно уносит тысячи жизней.
Это реальная цена моды, которую не укажут на ценниках.
Модное потребление
Британская журналистка Люси Сигл многие годы изучает влияние фэшн-индустрии на современное общество. Она рассказывает: «У меня был огромный классический шкаф с одеждой. Одежда была повсюду. Сумки постоянно поступали ко мне домой – каждый день с новыми вещами. И мне постоянно было нечего надеть». Сейчас Люси изменила свою точку зрения и свое отношение к одежде и моде в целом. Это произошло после того, как Сигл начала изучать изнанку модного мира.«В определенной степени все мы представляемся окружающим с помощью одежды. Так повелось – еще при королевских дворах были модные веяния. Таким образом происходила своеобразная коммуникация», - считает дизайнер одежды Орсола де Кастро.
Раньше в модной индустрии была система – люди посещали осенние, зимние, весенние и летние показы. Многие годы эта система работала как часы. Сегодня же это уже не имеет никакого отношения к индустрии моды. Она переродилась. Произошел безжалостный переход к массовому производству, хозяевам которого интересны лишь прибыли, получаемые от общества, подсаженного на наркотик под названием «потребление».
Многие люди по всему миру не интересуются в моде ничем, кроме цены одежды. Ну, возможно, еще ее стиля. Но и они задействованы в безжалостной потребительской системе.
Цены снижаются, а прибыли растут
В 90-х большинство одежды мировых брендов (95%) производилось в США. Сегодня Америка охватывает лишь 3% вещевого производства – остальные фабрики расположены в развивающихся странах мира. Большинство – в Китае.Если проследить ценообразование каждой вещи за последние 20 лет, окажется, что произошла дефляция. То есть затраты на производство со временем упали. Но упала ли стоимость вещи в магазинах? Почему-то нет. Наоборот – цены с каждым годом растут. Как и прибыли владельцев фабрик и корпораций.
Это новая модель модной индустрии – fast fashion (быстрая мода), при которой магазины повседневной одежды растут как на дрожжах. Ведь теперь мода не ограничивается двумя главными сезонами (осень-зима и весна-лето), добавив к ним еще 50 подсезонов – именно так можно назвать постоянные, еженедельные поступления новинок в магазины. Повышение товарооборота – вот главная цель и задача быстрой моды.
Если смешать вместе моду и духовные ценности – на выходе получаем рецепт создания общества потребления, которое считает, что приобретение очередной новинки – это залог счастья и внутреннего удовлетворения.
Способ изготовления продукции совершенно изменился. И когда-нибудь придется задаться вопросом: чем это закончится?
Мода ценой человеческих жизней
Джон Хилари, исполнительный директор одной из подобных компаний, поясняет: «Глобализация означает, что производство всех товаров отдается странам с невысоким уровнем экономики, особенно тем, где сохраняются низкие зарплаты. Это значит, что те, кто находятся на верхушке ценовой цепочки, могут выбирать, где производить продукцию и могут переметнуться, если на фабрике, к примеру, скажут, что больше не могут делать настолько дешево. Бренд не пойдет на уступки – он просто переведет фабричные мощности в страну, где сохраняется дешевая рабочая сила».На Западе используется термин «повсеместно низкая цена». Так, если заказчики фабрик (владельцы модных магазинов) видят, что конкуренты продают рубашку за 5 долларов, они начинают думать, как продавать такую же за 4 доллара. Они приходят к фабрикантам с предложением более низкой цены – и те ужимают своих работников, чтобы не потерять очередного клиента. И такой демпинг цены со стороны заказчиков может продолжаться до бесконечности – одновременно с ситуацией, в которой производственный персонал хватается за любой дешевый заказ, чтобы выжить и остаться на плаву.
Такая изворотливость, и вдобавок игнорирование мер безопасности стали приемлемыми при новой модели ведения модного бизнеса.
Однажды изнанка модного бизнеса в Бангладеш попала на передовицы мировых изданий. Тогда неподалеку от Даки, столицы Бангладеш, обрушилось 8-этажное здание «Rana Plaza», похоронив под руинами несколько сотен человек (и столько же оставив инвалидами). В доме находилась одна из вещевых фабрик, а ее владельцы проигнорировали приказ властей об эвакуации персонала из аварийного здания, стены которого покрылись трещинами за какое-то время до трагедии. Это была самая жуткая катастрофа в мировой сфере легкой промышленности – суммарное количество жертв обрушения превысило тысячу человек.
Многие журналисты после этого заинтересовались проблемами, сопровождающими цепочку поставок товаров для быстрой моды, и попытались передать в своих материалах, какой риск ложится на плечи самой незащищенной категории персонала, которым как раз платят меньше всех. К примеру, рабочие той злополучной фабрики в Бангладеш получали по 2 доллара в день.
По какому-то жуткому стечению обстоятельств, в короткий промежуток времени вместе с обрушением здания произошло несколько пожаров на других швейных фабриках, унесших жизни еще нескольких сотен человек.
Но самое страшное: следующий год после трагедий стал самым прибыльным для индустрии быстрой моды.
Сейчас ежегодный оборот в модной сфере по всему миру составляет около 3 триллионов долларов. Бангладеш стал вторым после Китая по объемам экспорта одежды, оказавшись на самом дне ценовой цепочки.
Риторические вопросы
Если многомиллиардная индустрия моды может приносить гигантские прибыли горстке людей, почему она не может создать человеческие условия для простых «муравьев», несущих ее на свои плечах? Не может гарантировать их безопасность? Не может соблюдать элементарные права человека?В интервью журналистам управляющие крупных компаний уверенно и гордо заявляют, что они подарили этим рабочим возможность заработать на кусок хлеба для своей семьи, ведь без их фабрик эти люди вообще могли бы голодать.
Но почему в таком случае топ-менеджеры забывают упомянуть о 12-часовом рабочем дне за копеечную оплату, которой еле хватает на еду для семьи? Или о том, что детский труд на их фабриках – вполне нормальное явление, поскольку низкого заработка взрослых просто не хватает на всю семью? Неужели жители бедных стран не заслужили таких же нормальных условий труда, как обитатели развитых благополучных стран, которые носят одежду, пошитую полуголодными бедняками?
Созданием самих рабочих мест владельцы фабрик оправдывают те сложности, которые эти самые места несут своим обладателям: риск работы в аварийных зданиях, отсутствие медицинского обслуживания и надлежащего контроля над безопасностью труда. Но у местных жителей нет выбора, куда пойти работать, чтобы прокормить семью. Как нет и времени на размышления о своей судьбе и о заработке ниже прожиточного минимума.
Уже 16 лет существует международная Организация справедливой торговли (ОСТ), заинтересованная в социальном росте простых рабочих из развивающихся стран. В движении Справедливой торговли участвуют уже более 60 стран мира (10-60 организаций в каждой стране). ОСТ пытается создать свой параллельный (справедливый) мир моды – с модными показами и коллекциями одежды, при создании которых учитывались бы не только эстетические характеристики вещей, но и условия труда тех, кто с нуля создает вещи.
Но, увы, поскольку ОСТ – социально-коммерческая структура, зарабатывающая деньги для повышения уровня жизни своих сотрудников, а не деньги ради денег, то о ней мало кто знает за пределами профессиональной сферы. Поэтому их деятельность выглядит каплей в море международной погони за прибылью.
«Мы шьем одежду своей кровью…»
23-летняя Шима Ахтер из Бангладеш с 12 лет работает на фабрике одного из крупных западных брендов в Даке. Шима – одна из 4 миллионов швей на 5 тысячах фабрик в Бангладеш. Ее зарплата сейчас – ниже минимальной (чуть более 2 долларов в день). А 12-летней Шиме вообще платили 10 долларов в месяц – как начинающей швее. Которая работала наравне с взрослыми.У Шимы есть маленькая дочь. Девушке не с кем оставить кроху, поэтому она часто берет ее с собой на работу, хотя и признает, что испарения специальных производственных растворов очень вредны для детей. В остальных случаях Шима оставляет маленькую Надю в отдаленной деревне у родственников, где девочка не посещает школу и не может учиться. Мама и дочка видятся всего несколько раз в год…
Когда рабочие ее предприятия по западному образцу попытались организовать профсоюз и выдвинули список справедливых требований руководству, владельцы сначала согласились. А затем активистов пригласили в закрытое помещение (якобы для обсуждения) и жестоко избили. На этом желание подать голос и защитить свои права иссякло даже у самых продвинутых работников.
«Мы шьем одежду своей кровью, а многие купят вещь и наденут ее всего раз. Они не представляют и не задумываются, как нам трудно. Мы не хотим, чтобы люди носили одежду, пошитую нашей кровью и ценой наших жизней, жизней наших детей. Мы просто хотим нормальной жизни и нормальных условий работы. Мы хотим, чтобы сознательные владельцы фабрик подумали о нас», - озвучила свои грустные мысли Шима в интервью Эндрю Моргану в документальном фильме «Реальная цена моды».
Настоящая цена модных тряпок
Ежегодно в мире производят почти 80 миллиардов единиц одежды, но практически каждая вторая вещь не продается, потому что просто некому ее купить! Вещей стало слишком много, вещи просто поработили сознание многих людей. Самоубийственная гонка за распродажами, за модными брендами порождает конфликт в покупательском сознании между навязанным потребительским мировоззрением и духовным началом, которое все еще пытается отрицать происходящее.
Контраст между «черными пятницами» в США, когда люди давят друг друга, лишь бы успеть первыми приобрести со скидкой модные тряпки, и нищими кварталами азиатских стран, где у детей нет даже одной пары обуви – разве эта разница не разительна?
Задумайтесь над этим хоть раз, когда в очередной раз будете рассматривать витрины и прикидывать, не потратить ли треть зарплаты на очередные ультрамодные туфли.
«Мы тратим деньги, которых у нас нет, на вещи, которые нам не нужны, чтобы произвести впечатление на людей, которые нам не нравятся», - это не просто цитата, популярная на просторах интернета. Это слова, отображающие нашу сегодняшнюю действительность.
Ваше новое платье, 20-е по счету, стоит здоровья тысяч простых рабочих из стран третьего мира?
Статья подготовлена по материалам документального фильма Эндрю Моргана The True Cost
