Не хочешь поговорить об этом? Почему мы откровенничаем с незнакомцами
Неужели у всех может проявляться синдром купе, когда случайному попутчику в поезде ты вдруг и без алкоголя можешь начать исповедоваться, рассказав, что в детстве утопила котенка, украла у мамы десятку и до сих пор любишь Валерия Петровича, несмотря на наличие у него полногрудой Валентины? Почему синдром поезда покинул перрон и перешел в нашу повседневную жизнь?
- На самом деле люди ко мне приходят, чтобы выговориться. Им просто нужно выговориться, понимаешь? Даже не так, им просто нужно, чтобы кто-то их спокойно и внимательно выслушал.
- То есть…
- Да, в этом и весь секрет. Вернее, никакого секрета здесь нет. Потому что ни я – психотерапевт – ни мой пациент не знаем точного средства от его недуга. Он сам его найдет, сам проложит правильный путь к исцелению. Но для этого ему нужно просто выговориться. Хотя… нет, не так. Еще раз уточню. Для этого ему нужно, чтобы его кто-то выслушал. Выслушал и услышал. Понимаешь?
- Не совсем. Сейчас я понимаю только одно: на моих глазах в одночасье рухнула башня из слоновой кости. Башня, с которой я ассоциировала крепкий остов врачевания человеческих душ. Слушай, я ведь всегда думала, что мы приходим к вам за помощью, вы стучите нам по коленкам, условно, конечно, потому что не вы стучите, я знаю. Но точно проводите какой-то медицинский осмотр, потом, подумав и почесав подбородок, достаете волшебную таблетку и вуаля! – я здорова. Но между состояниями «нездорова» и «здорова» натянуто действие доктора, понимаешь? Так я думала всегда. Более того, я в этом была уверена! А сейчас ты взял и перерезал этот канат. И теперь получается, что, в принципе, нездорова тире здорова. И это уже только моя проблема. То есть я сама могу с ней справиться, так? – не сдавалась я и наседала на своего знакомого психотерапевта, с которым мне в кои-то веки удалось поговорить о его профессии в действии.
- Не совсем так, дорогая. Но ты мыслишь в правильном направлении. Ты знаешь, если бы люди чаще общались и внимательно слушали друг друга, им бы, наверное, не нужна была наша помощь. Или нужна была, но не в таких масштабах. Проблема в том, что люди закрываются. Мы по-человечески закрыты. Не открываем души перед друг другом - я это имел в виду. Но помощь специалиста в особых случаях, конечно, необходима. Я на этом настаиваю. Ну что, закажем ромашковый чай и успокоимся? – рассмеялся мой знакомый, лояльный врачеватель человеческих душ.
- А может, лучше кофе и заведемся на новый виток? –попробовала спровоцировать я. Но ничего у меня не вышло и мы, выпив ромашкового чая с мятой и расцеловавшись в обе щеки, благополучно расстались.
Почему мы исповедуемся перед незнакомцами
Интересно, действительно ли мы перестали слушать и слышать друг друга? С этой мыслью я не расставалась до вечера. И даже ночью, внезапно проснувшись и взглянув на полную луну, я продолжила размышлять над этим: мы же стали такими открытыми, расчехлили свои комплексы, судя по тому, что без конца постим на своих страницах в соцсетях, почему же тогда, открывшись виртуально, мы закрываемся в реальной жизни? Этот вопрос мне не давал покоя. Почему мы можем запросто открыться перед незнакомыми людьми, коими, по сути, и являются психотерапевт или психоаналитик, и при этом нам так сложно начать разговор с родными? Почему так? Неужели у нас у всех может проявляться синдром купе, когда случайному попутчику в поезде ты вдруг и без алкоголя можешь начать исповедоваться, рассказав, что в детстве утопила котенка, украла у мамы десятку и до сих пор любишь Валерия Петровича, несмотря на наличие у него полногрудой Валентины? Почему синдром поезда покинул перрон и перешел в нашу повседневную жизнь? Например, я придумала такие причины:
- Доступность и свободные уши. Друг не всегда будет расположен к беседе. Особенно, если ты собираешься вывалить на него кучу проблем. Если он даже согласится выслушать тебя, то может делать это вполуха, думая о своем. Сидя в закрытом купе, у вас не будет другого выхода, как слушать исповеди и откровения друг друга. А чем еще заниматься, убивая время в пути? Или возьмем свидание с психоаналитиком. Это его профессия –слушать тебя. Он за это деньги получает.
- Мы боимся, что родные нас не примут или не поймут. Сейчас объясню. Мы все придумываем себе образы, какими мы хотели бы быть. И пытаемся продемонстрировать эти образы публике (вспомни фоточки, которые ты выставляешь в инстаграм, вряд ли там будет хоть одна с прыщом или целлюлитом). А теперь перейдем к откровениям. Представь, что ты делишься с подругой своими провалами или адюльтером.И она мысленно в ужасе берется за голову и думает: "Черт, а ведь я всегда была уверена, что все у нее клево, что мужа она любит безгранично и все у них в семье хорошо, а ты посмотри, как оно на самом деле. Черт!". Да, ты боишься, что твой образ разрушится. Тот образ успешной, умной, счастливой разрушится под прессом твоих откровений. Ты не готова к тому, что тебя могут не принять. Поэтому лучше откровенничать с теми, кто тебя не знает и кого ты вряд ли встретишь еще раз.
- Незнакомый человек может дать неожиданно полезный совет. Твоя сестра, мама, муж так хорошо тебя знают, что могут довольствоваться паттернами, теми стереотипами, которые они успели относительно тебя выстроить. Незнакомый человек, который видит тебя впервые, может посмотреть на ситуацию с неожиданной стороны. Наверное, на это мы тоже надеемся, когда откровенничаем в купе. Нам просто хочется, чтобы нас перестали жалеть и сказали правду: как это на самом деле выглядит со стороны. Скажите, я действительно дура и он ко мне не вернется, да? Или же, наоборот, нам хочется, чтобы нас вдруг пожалели, потому что родные постоянно только гнобят. Да, иногда нам хочется, чтобы кто-то сказал: "Не переживай, в конце всегда все складывается хорошо, а если не складывается, значит, это еще не конец". И это нам тоже хочется услышать, да.
А что, если рассмотреть проблему на более глубоком уровне? Мы не откровенничаем друг с другом, поточу что уже поняли важную суть – мы друг друга не понимаем. Вообще. Смотри, уже доказано, что мы мыслим образами. И наша задача эти выпуклые образы, которые рождаются в наших головах, облечь в слова и выпустить наружу. А теперь представь, что слов в языке катастрофически мало, чтобы описать эти фантастические образы. И мы делаем все, что можем, пропускаем их через фильтры опыта, эмоций, ассоциаций с надеждой, что собеседник сам восстановит тот выпуклый образ из нашей головы. Но собеседник, принимая наши слова, опять же пропускает их через свои фильтры и добавляет наш образ к уже имеющимся в его голове.
Отсюда вывод: нам очень сложно понять друг друга, сделать это точно практически нереально. Об этом говорят ученые. Поэтому, наверное, не стоит ждать, что разговор тебя точно вылечит. Быть может, тебе просто нужен сам процесс высказывания? Быть может, подойдет и дупло дуба в лесу? Попробуй прошептать свои откровения ему.
