1. Идеи успеха
  2. Секреты успеха

Самое важное откровение в жизни каждого: о силе домашнего

Да, у меня есть очень важное письмо, которое хранится в моем столе. Я постоянно натыкаюсь на него, верчу его в руках и кладу назад. Оно такое важное для меня, что всегда кажется горячим. Оно всегда греет мои руки. И мое сердце. Я верчу его в руках. Всегда плачу над ним и кладу назад. Оно, как напоминание мне о том, что я жива. Оно всегда учит меня не откладывать важные вещи на потом. Оно всегда говорит мне: скажи ему, что ты его любишь, не скрывай этого, скажи сейчас, он этого не понимает, а если и понимает, ему приятно будет это услышать от тебя. И я говорю. С этим письмом в руках мне легче признаваться в своих чувствах. Оно всегда дает мне силу.
 
Это письмо я написала своему деду. Я не отправила его. Было уже поздно. Мой дедушка умер, так и не дождавшись от меня очередных поздравлений и таких важных, даже если мы повторяем их снова и снова, все равно таких важных слов любви. Я не отправила его. Не успела донести до почтового ящика. И теперь оно всегда со мной. Это мое наказание и моя сила. Одновременно. Так бывает, да. 
Я не отправила его. Не успела донести до почтового ящика. И теперь оно всегда со мной. Это мое наказание и моя сила. Одновременно. Так бывает, да.



Как давно ты говорила своим родителям те самые, важные, слова?

Как давно ты говорила своим родителям, что любишь их? Как давно ты звонила им просто так? Не потому что тебе нужно узнать, как солить огурцы, жарить оладушки или попросить денег до зарплаты. А потому что хотела, чтобы они знали, что ты у них есть. Что ты думаешь о них и благодарна им. Давно? И я давно. И к стыду своему, делаю это нечасто.

Вот я морализаторствую сейчас слегка, потому что чувствую силу. Потому что знаю, что сейчас имею на это право. Потому что на груди мой незримо лежит то нераспечатанное письмо. Потому что, хоть и написано оно было очень давно, но я помню каждую строчку в нем. Потому что я не хочу, чтобы ты повторила мою ошибку. Потому что я хочу, чтобы ты знала, что жизнь быстротечна. Очень быстротечна. Порой мы даже оглянуться не успеем, как самых важных людей рядом с нами уже нет. Ты же будешь об этом помнить, правда?
Я хочу, чтобы ты знала, что жизнь быстротечна. Порой мы даже оглянуться не успеем, как самых важных людей рядом с нами уже нет. Ты же будешь об этом помнить, правда?

Пожалуйста, пока у тебя еще глаза на мокром месте, перезвони своим родителям. Ты же это сделаешь, правда? Сделай это хотя бы ради меня.

- Пап, а ты знаешь, мне вдруг стало так хорошо-хорошо, - потягиваюсь я с удовольствием, выуживая из чашки с мятным чаем свежую мяту.
- От чего это, интересно?
- Потому что лето, прохладно вот так сидеть под яблоней, потому что вы с мамой рядом. И потому что я вдруг осознала: что я в 3 года была твоим Нульчиком или Нусей. В шесть лет была твоей Нусей или Нульчиком. И после тридцати остаюсь твоим Нульчиком и Нусей. Пап, ну как же это здорово! Пап, спасибо тебе за это длинное-длинное детство.
- Хм, - только и сказал мне в ответ папа, широко-широко улыбнувшись.



В этом и есть наша сила. В нашей семье, в кругу самых близких людей. С которыми мы всегда такие, какие мы есть по-настоящему. Без масок и макияжа.

И тут, на летней даче, с ногами в соседнем кресле, с ягодным пирогом в одной руке и горячей кружкой с мятным чаем в другой, я вдруг поняла, что в этом и есть наша сила. Наша сила — в нашей семье. И в наших милых домашних детских прозвищах. В детстве они могут тебя раздражать. Ты можешь стесняться их. И просить: «Пожалуйста, не называй меня так, я тебя очень прошу. Называй меня Аней, я же уже взрослая». В пубертатном периоде ты можешь закусывать губу, обижаться, закрываться в комнате и не разговаривать с ними днями. Но все равно ты и в тот момент остаешься Нульчиком. Или кем ты там остаешься. Все равно они любят, принимают и наблюдают за тобой. Все равно ты их ребенок. И всегда им остаешься. И в этом наша сила.

Как бы я хотела получить такое письмо от нее

Понимаешь, в этом и есть наша сила. В нашей семье, в кругу самых близких людей. С которыми мы всегда такие, какие мы есть по-настоящему. Всамделишные мы. Не придуманные. Без масок и макияжа. Только они, наши родители, могут любить и терпеть нас такими. Не придуманными. Настоящими. А ведь это дорогого стоит. Это ведь самое бесценное, что есть в нашей жизни. И очень жаль, что мы проходим мимо этого, пинаем ногами, топчемся. А потом ведь все равно начинаем это понимать. Когда-нибудь. Мы все к этому приходим. Просто кто-то раньше, кто-то — позже. Но мы все к этому приходим. Все когда-нибудь понимаем, что Нульчик — это бесценно. Это от души. Это настоящее имя нашего настоящего я.
Мы все когда-нибудь понимаем, что Нульчик — это бесценно. Это настоящее имя нашего настоящего я.

- Ты чего такая грустная? - спрашиваю я свою подругу.
- Да, так, ничего, - отвечает она невпопад.
Но мы-то с ней прекрасно знаем, что друг от друга ничего не скроем. Мы-то знаем, что друг для друга самые придирчивые детективы и следователи.
- Выкладывай, - приказываю ей без экивоков.
- Сегодня утром прочитала, как одна женщина написала своей дочери письмо, пока та была маленькой. И спрятала его где-то в чулане или на чердаке. Представляешь… Я бы хотела найти такое же…

Представляю… Хотела сказать я, но вместо этого лишь молча положила руку на ладонь своей  подруги. И сидели мы какое-то время молча. Как звенящий нерв. Как одно неразделимое целое. Как сообщающиеся сосуды. Только один сосуд заполнен — его мама сегодня звонила и давала указания на день. А второй сосуд — пуст. Его мамы уже давно нет в живых.

Мама моей подруги умерла. «Как бы я хотела, чтобы она оставила такое же письмо для меня, - говорит моя подруга. - Я бы нашла его непременно. Я бы перерыла весь дом. Я бы вылезла на крышу и спустилась бы в погреб. Я бы нашла его. Я бы разобрала неразборчивый почерк. Я бы читала его взахлеб, понимаешь. Как самое важное в жизни читала бы», - признается мне моя подруга, вытирая слезы. Но я-то знаю, что она сейчас имеет в виду и другое: я бы рассказала ей все на свете, я бы не давала ей спать, целовала бы ее руки и шептала бы на ухо самые важные слова. Вот что она сейчас имеет в виду. Я бы наконец-то призналась бы ей: мамочка, ты самый близкий мой человек, пожалуйста, будь всегда.
Я бы наконец-то призналась бы ей: мамочка, ты самый близкий мой человек, пожалуйста, будь всегда.





...На самом деле я не знаю, что еще сказать. Мне кажется, все слова сейчас излишни. Ты просто достань телефон. Выдохни. И позвони. Просто позвони и скажи какие-то простые, но важные слова. Потому что они ведь ждут. Всегда ждут. И потому что они же не навсегда. Не вечные они. И потому что в них — наша сила. Питайся ею, пока есть возможность. Питайся всегда и взахлеб.
    Идет загрузка